грозненцы о грозном

О своем родном городе Грозном я могу рассказывать бесконечно, как сказку, у которой нет конца. Я люблю этот город, его широкие улицы и площади, множество парков и скверов, утопающих в зелени деревьев и море цветов. Я там родилась. В моей памяти и в памяти моих близких город сохранится светлым, теплым и ярким. Там прошли лучшие годы жизни нашей семьи. Там дочь моя закончила нефтяной институт. Там родились мои внуки. В чеченской земле остались пять могил родных (родители, муж, дочь). В детстве меня всегда интересовало, почему город назвали "Грозный" и какой же он грозный, если в нем мирно и весело, по-кавказски гостеприимно жили люди разных национальностей, дружили, влюблялись, перенимали обычаи и традиции своих предков. Русская речь сплеталась с гортанными чеченскими словами, армянскими и еврейскими шуточками. Мой город нравился родным - с густыми зимними туманами и пьянящим весенним цветением фруктовых деревьев и цветов, с мягкой, долгой, дурманящей осенью и изнуряющей летней жарой. Мы очень любили огромный базар, поражавший разнообразием фруктов и овощей, всевозможной зеленью, обилием каспийской рыбы... Базар находился почти в самом центре города, все дороги сходились к нему. Наши горожане всегда славились хорошим вкусом и умением одеваться. Начиная с 1992 года на нашем рынке появились новые ряды с новыми торговцами: педагоги, врачи, профессора, артисты, инженеры, одним словом, интеллигенция, которая продавала все подряд из своих квартир, чтобы прокормить семьи - выжить. Там можно было купить "по дешевке" старинные и уникальные вещи. С другой стороны базара, по улице Мира, тоже возникли новые ряды, где торговали оружием. Идет пальба - проверка оружия. Оружие на любой вкус с приложением патронов. Прежде мы любовались своеобразной южной архитектурой. Все в Грозном было очень компактно и удобно расположено для горожан. Красивые дома "сталинского" типа с арками, большими балконами, ажурными воротами, с причудливыми башенками на крышах. Дворы большие, зеленые. Каждый грозненец знает величавый "Барский дом", стоявший в тени деревьев, всегда манивший своими тайнами. Рядом с этим домом всегда возникала мысль о привидениях. На углу улиц Пролетарской и Интернациональной (где я жила) стояло невзрачное двухэтажное здание, ему 150 лет. Построили его в то время, когда Грозный уже не был крепостью, но и городом еще не назывался. В нем помещалось одно из первых, не только в Грозном, но и в бывшей Терской области учебное заведение - горская школа, открытая 28 ноября 1863 года. В ней обучались только мальчики: в 1867-м там обучалось 64 ученика, из них чеченцев только 25. Остальной контингент учащихся составляли русские, кумыки, армяне, грузины, горские евреи и другие. Одним из воспитанников школы был А. Магомаев, прадед Муслима Магомаева. Проспект Ленина пересекала улица Субботников, где шли сильные бои в 1994 году. Окрестности их полностью поменяли свой облик застройками оригинальных зданий на площади "Минутка" (старое название площади Октябрьской, хорошо известной грозненцам). Площадь была названа "Минуткой" потому, что до революции по ней была проведена узкоколейка и ходил небольшой поезд на промыслы, а останавливался здесь только на минутку, чтобы рабочие могли сесть в состав. Теперь это место города знает весь мир как горячую точку военных действий. В мое время в Грозном редко можно было встретить развязность, сквернословие или пьянство. На Кавказе это никогда не поощрялось! Несмотря на то что почти в каждом доме можно было изготовлять домашние вина, а в магазинах было много дешевого легкого вина. Очень любили мы гулять в выходные дни в самом крупном парке города - имени Кирова. Мы его называли "Треком". Там было очень много развлечений, в том числе большая танцплощадка, где играл духовой оркестр. В парке был прекрасный пруд с белыми лебедями и утками, на его островах жили павлины. Была и небольшая лодочная станция, и веселые аттракционы - "чертово колесо", парашютная вышка, зооуголок, тир, шашлычные и кафе. По вечерам в парке играла музыка, часто давал концерты местный симфонический оркестр. Они проходили в Зеленом театре при большом стечении публики. Грозный! Грозный! О нем можно вспоминать постоянно и с любовью, но из-за затяжного межнационального конфликта с последовавшим затем наведением конституционного порядка теперь мой город фактически исчез, остались одни развалины, воспоминания и боль. И все-таки город - это люди, а не стены. Я часто вспоминаю своих друзей, которые сейчас живут в разных уголках России. Вот и я приобрела вторую Родину. После всех моих скитаний меня приняла Карелия, здесь сейчас мой дом, мои родные: дочь и внуки, мои друзья и любимое дело, но частица моей души навсегда осталась в моем Грозном.
вверх	газета "Карелия", 1998-2001

Вот, что пишет Лев Ланский о себе : - "Родился в Грозном в 1939 г. Всегда любил свой город. В дошкольные годы жил в Барском доме. Проспект Революции №2. Школьное детство прошло на Щебелиновке. Окружная 88, позже Асланбека Шерипова. Затем возле Минутки. Лизы Чайкиной 35, позже Марины Расковой. Школа №18, что в кольце. Трамвайное кольцо. Позже сделали тоннель под железной дорогой. Последние два класса школы, 9-й и 10-й, жил на улице Военная 7, что сразу за садом Полежаева. Позже Гипрогрознефть. Поэтому закончил школу №1 (1957 г.). Затем ГНИ, группа НЗ-57-1 (механики-заводчане). Затем ГрозНИИ. Пускали установку каталитического крекинга, новую для того времени. Затем, с 1965 г. аспирантура в Москве. Кандидат технических наук. Семья и работа в Москве. В Грозный приезжали к родным в гости. С 1981 в эмиграции с семьей. Вашингтон, США. С тех пор не был ни в Грозном, ни в СССР, ни в СНГ. Помню все. Город, улицы, парки, школы, институт, друзей, товарищей, учителей, профессоров, Сунжу, мосты, театр им. Лермонтова, театр им. Нурадилова, кинотеатры, футбол, «Терек», игроков «Терека», и многое, многое другое."

ЩЕБЕЛИНОВКА

Ни облачка на небе. Пекло дня.
Акаций белых ароматный цвет.
Такой была окраина моя,
Мой город детских босоногих лет.

Был быт суров. Послевоенный год.
И хлеб не каждый день. И надо жить.
Но нет беды: уж коли пуст живот,
Пацан отыщет, чем его набить.

У дома два тутовника росли,
Залез наверх и ягодами сыт,
И, кажется, что виден край земли,
Как раз тот край, который не открыт.

Качаешься на мачте корабля,
Заходишь в порты незнакомых стран,
А если ураган, ты у руля -
Жюльверновский отважный капитан.

Друзья-мальчишки, та же нищета,
Несемся конницей на палках вскачь,
Потом футбол, и вечная мечта
Иметь кирзовый со шнуровкой мяч.

Вернешься в свой полуголодный дом,
И две ириски с братом на двоих,
И мама приласкает перед сном,
И счастлив ты, и жалоб - никаких.

1999

ПЛОЩАДЬ МИНУТКА

Шла мимо нас дорога окружная,
На ней узкоколейка-однопутка,
И поездок, гудками зазывая,
Стоял у нас всего одну минутку.

Был всем известен этот перекресток,
Минутка - так его и называли,
Здесь бегал я, мальчишка и подросток,
Мы жили от него в одном квартале.

Шли в шесть сторон широкие дороги -
Развязка города, ключ к южной части...
Что понимал я, житель босоногий,
В стратегии грядущего несчастья?

Полвека словно кануло в пучину,
И не найти надежного ответа
Откуда это ласковое имя...
«Наверное, придумано поэтом!»

Прекрасно! Как сказали, так и было!
Пусть детство назначает мне свиданье!
Я прилечу, ведь сердце не остыло -
Под Новый Год исполнится желанье!

Но в декабре читаю я в газете
Статью о Грозном. Страшно стало, жутко...
Как все же много горя на планете!
«Идут бои на площади Минутка...».

Край разорен. Война - злой гений бедствий.
Те, кто в живых - разбросаны по свету,
И на груди растерзанного детства
Никто не ждет скорбящего поэта.

2000

ЯБЛОНЕВЫЙ САД

Деревья в пламенном цвету,
А я у них в объятьях,
Невесты-яблони в саду
Застыли в белых платьях.

Летает по-хозяйски шмель
Средь буйного цветенья,
Ведь на дворе стоит апрель -
Виновник обновленья.

Я пленник благостных тенет,
Вдыхаю счастья запах,
Слежу, как шмель жужжа несет
Нектар в мохнатых лапах.

Мой милый яблоневый сад,
Мой собеседник детства,
Где наши души жили в лад
Без лжи и без кокетства.

Он был живой, как чуткий зал,
Имел глаза и уши,
И тихо в такт мне подпевал,
Когда я пел «Катюшу».

Тогда, полсотни лет назад,
Я верю без сомненья,
Цветущий яблоневый сад
Дал мне благословенье!

Он был хранитель светлых слов,
Души моей ваятель -
Соавтор всех моих стихов
И первый их читатель!

1999

вверх